С трудом выношу, если у меня меньше половины бака бензина в машине. А часто стараюсь заправляться, даже израсходовав четверть бака. Словом, как помню, еще с военной кафедры, что боевые машины должны быть заправлены на 300 километров хода. А после одного ангольского случая, «на 300 километров хода» стало для меня не только поговоркой, но и навязчивой привычкой. Не такой уж дурной, но навязчивой.
Ангольская сторона, мое Национальное мостостроительное предприятие (ENP – Empresa Nacional de Pontes) не во всем была нами откровенна. Их интерес был в использовании советских специалистов и на опасных направлениях, мне же руководство поставило задачу искать объекты строительства, где бы советские не подвергались риску, как это было в Шангонго. Именно поэтому я еще в Намибе при рекогносцировках обращал внимание на безопасность работ – работал с кубинской разведкой, совместно с ними разрабатывал систему эвакуации, при агрессии и обеспечение охраны объектов.
Всей ситуации с мостами в стране мы не знали, а наши военные, как оказалось позднее, тоже в масштабе страны состоянием дорожной инфраструктуры не владели.
На промбазе ENP (район Луанды Kazenga) у моего рабочего стола был железный шкаф с документацией и техническими журналами. Я частенько журнальчики почитывал, было довольно любопытно. Особенно старые португальские и современные бразильские.
Шкаф запирался на ключ, а ключом пользовался главный инженер Гойш, когда приезжал, а больше я никого не видел, инженеров и техников не было.
Отсутствовал как-то неделю – летал в Лубанго. Потом залез в шкаф и под кипой новых журналов обнаружил папку с 45 — 50 листами схем с подробным описанием состояния и схемами мостов. В том числе с указанием их грузоподъемности, а также с описанием разрушенных мостовых переходов. И это по всей Анголе. По всем провинциям.
Не сразу, но мысль пришла, что информация хорошая, и может нам пригодится. Через денек заехал в Аппарат Эконом советника и своему и куратору строителей от Зарубежтехнотранса Александру Водяницкому рассказал о схемах. Тот сразу повел меня к Зам. Экономического советника Зинину. Долго говорили, обсуждали, как я смогу это доставить. Договорились, что в обед привезу. Рассчитали почти поминутно. Назначили через день.
День настал, никаких волнений. Листаю журналы, и за пять минут до обеда, когда все уже готовы на выход и бьют корытами у дверей офиса, кладу журналы на место, а ту папочку с документами в свою папку. Шкаф на ключ, выхожу последний, все уже в автобусе и наши рабочие, и ангольские, машу им рукой, запираю дверь и иду к своему УАЗику.
Отдельно о машине. У меня было две в распоряжении – новенькая Нива и уазик без тента, рыдван рыдваном (я и звал его по-португальски “calhambeque), но механики мои отладили его будьте-нате. Движок шептал, а ходовая нежно покачивала. На уазиках в часы пик было проще ездить. В военное время, военная машина преимущества в непростом движении в Луанде имела преимущества – гражданские машины пропускали их от греха подальше.
Так вот, автобус с рабочими выехал за ворота, а я за ним потихоньку, пистолет бросил в карман левой дверцы, а папку с документами на коврик на полу. На полу папке безопаснее. С сиденья местные воришки могут выхватить, и хрен догонишь.
Еду по дороге, уже миную муссеки (самострой), начинается цивилизованная Луанда, и тут… Двигатель стоп! Все-таки, волновался я, оказывается – не посмотрел на указатель топлива. Бак пустой, а вчера заправил вечером под завязку на заправке оба. Переключаю на второй бак. Опаньки, и тот пустой. Слили милые коллеги-ангольцы. Filhos da puta!
Состояние мое с каждой секундой хуже и хуже, и так жарко, а пот что-то холодный.
Такси? Можно, деньги есть, но машин не видно. Попутка? Проблемно. Белых никого что-то не вижу. Да и непонятно как ехать и с кем. Можно тоже нарваться, хотя белая корпоративность сработала бы. Но с бумагами риск.
Обвожу глазами пространство и вижу знакомое название бразильской строительной фирмы на вывеске здания метрах в 50-80, и что смешно, отмечаю зачем-то направление на здание: на юго-запад от дороги. А у входа бразильские специалисты.
Прямо иду к ним, нежно, но крепко прижимая свою папку с документами к взволнованной груди, здороваюсь, говорю, что русский инженер из Импреза Насионал де понтиш, и что эти filhos da puta и рогоносцы и ладроеньш, то бишь ангольцы, украли бензин с обоих баков. Чувствую, что имею полную поддержку от бразильцев, стопроцентно согласных с характеристикой жуликов, нажимаю на ангольскую коварность по отношению к нам, кооперантам, оказывающим помощь воюющей стране, и т.д., и т.п. Импровизировать, так на всю катушку. Ставка, конечно не жизнь, но из страны ангольцы могут попросить, в случае раскрытия моей авантюры.
Получаю заверения, что коллеге-инженере, да еще говорящем на-португальском помогу. Кто-то приглашает на виски, или кофе, и уже несут канистру… Кофе глотнул, но сказал, что обед может закончиться, а мне нужно вернуться на Импрезу свою в срок.
Машина, заправка, заливка бака, искренняя моя благодарность коллегам, и заверения в дружбе. «Абрасуш, сеньоришь, Ate a vista!» Сажусь в свой рыдван, прощальный взмах рукой моим спасителям, и вперед, с одной мыслью, чтобы упаси боже, никто не устроил ДТП по дороге.
Подъел к месту, ставлю УаЗик напротив здания Аппарата эконмсоветника и чинно-важно через дорогу захожу в холл.
Дежурный из комендатуры (они были погранцами) сразу: «Палыч, ты что долго? Все нормально?»
— «Нормально, бензин был слит»
— «Такую мать растакую, иди ждут…»
— «Куда?»
— «Все двери, куда идти открыты»
Нужно сказать, что обычно открывали двери только на один или два этажа дистанционно, а потом опять замочек: «Щелк!».
Почти бегу к приоткрытой двери на верхнем этаже. На ней вроде даже знак «Не влезай – убьёт»
Захожу, запыхавшись, а в помещении две комнаты. Во второй народ в главе с Зининым. Трое молодых не знакомы и еще молодая дама. Их я раньше что-то не встречал.
Зинин сразу: «Рассказывай!»
Связно рассказал точное время, где был и сколько.
Зимин: «Давай работать». Просмотрел он листки аккуратно, сунул в какой-то аппарат. Отметил, что все чисто, никаких меток тайных от копирования нет
Началось.
Я подаю даме первый лист. Она копирует. Один экземпляр берет один человек, второй – другой, третий экземпляр для меня забирает третий. И каждый кладет свои листки на свое место, кто на подоконник, кто на стол, кто на стул подальше друг от друга. Оригинал забираю я и кладу себе в папку.
На мой вопрос, почему так, Зинин хмыкает, мол, чтобы не перепутать копию с оригиналом. Бывали случаи, засыпались люди.
Все откопировали. Зинин предложил кофе и виски. Выпил чашечку кофе, пора ехать. За своим экземпляром, сказал, заеду вечером.
Попрощались.
На автомате доехал до Казенги. И только подошел к двери офиса, как въехал автобус с нашими рабочими. Уф!
Открываю дверь, зашел первый и пока все курили, кинул папку в шкаф.
Все… Поговорил с людьми, своим дал задание, а сам поехал, якобы договариваться с получением грузов на таможне.
А сам домой в Арарат и поспал часика полтора. Отпустило. Успокоился.
К концу дня поехал в аппарат экономсоветника за моим экземпляром схем. Выпили там маленько.
Спросил у ребят, а ежели я бы попался? Ответили — поехал бы домой в Союз, но Родина тебе благодарна. Весело.
История имела продолжение.
Через месяц-два как-то в Арарате ко мне подошел подполковник Володя К.- какой-то советник по разведке. Знал его давно. Разговорились.
Слово за слово, я его и спросил, не нужна ли нашим доблестным военным полная картина состояния дорог и мостов.
Как он схватился за идею. Дал я ему скопировать схемы, и в придачу дал пленку со взорванными мостами на линии Лубанго — Менонге. Возврат он гарантировал. Вернул все. Да и сообщает, он тут переговорил в аппарате ГВС и может дать мне справку как участнику боевых действий, я, мол, заслужил.
Подумал, я и сказал, что можно, но только справку всем, с кем мы были вместе на вертолетной рекогносцировке Менонге-Лубанго.
Неудобно мне было перед ребятами. Отказался.
А к моему отъезду узнал от операторов, что сделали они карту с состоянием инфраструктуры, и даже фото мои были на карте той пришпилены, и по слухам, кто-то награды от ангольцев получил.
Вот такая история случилась.
А в баке у меня всегда на 300 км хода заправлено.
Сергей Кононов