Андрей Никитин «Из столицы – в провинцию»

Как я уже говорил, пребывание в столице Анголы, под постоянным контролем старшего референта Кононова, меня, мягко говоря, напрягало. Постоянно ставились какие-то задачи: то подготовить политинформацию, то съездить с командировочным полковником за сувенирами в город и так далее. Продолжалась ежедневная ранняя физподготовка на плацу и еженедельное сопровождение ГВС на утреннее плавание на океан с автоматом. По сути, на переводчиков, кроме прямых обязанностей, возлагали любую подвернувшуюся работу и переводчики все это мужественно несли на своих плечах.

Нашему командиру, майору Борису Анатольевичу Кононову, через пару месяцев «светило» очередное звание – подполковника, и он сделался особенно ретивым и жестким, постоянно заверяя нас: «Если мне звезду расколете – я вам жизнь расколю». Даже поздний приход по любой причине на утреннею физподготовку расценивался как желание «расколоть его звезду».

Опытные курсанты с доинституским опытом работы в ВС  назначались «старшими» переводческого коллектива с функциями контроля личного состава.

Однажды я такому «старшему переводчику» за бокалом вечернего баночного пива Heineken как бы невзначай намекнул, что собираюсь написать своему «дяде из ЦК Партии», что нас здесь вместо переводческой деятельности напрягают неизвестно чем. Думаю, ни он, ни сам Борис Анатольевич в существовании «дяди» у студента модного в то время иняза не усомнились. Как я и предполагал, реакция не заставила долго себя ждать: на следующий день меня вызвал старший референт ГВС и сухим голосом зачитал приказ о моем переводе в достаточно удаленную провинцию. Назначение было в 6-й батальон связи, в ведении которого была Школа подготовки специалистов радиотехнической поддержки аэродромов, расположенная аж на границе с Заиром (ныне Демократической Республикой Конго). По сути, эта часть дислоцировалась на одном из крупнейших аэродромов южной Африки в городе Сауримо – столице провинции Южная Лунда, где ранее была португальская военная авиабаза.    

На аэродроме в Сауримо меня встретил не только старший советник майор Иван Огарок, но и весь его немногочисленный коллектив. Дело в том, что именно близ взлетной полосы аэродрома и базировалась Школа для военных специалистов радиотехников – и все они были на месте.

На трофейном джипе редкой марки «Fiat-Campagnola», который я никогда и нигде, даже в Италии, больше не видел, мы проследовали к Советской военной миссии, если можно назвать так пару старых португальских домов с небольшими приусадебными участками, где и проживали наши советники-специалисты – кто один, кто с женой.      

Город Сауримо, столица провинции Южная Лунда, был построен как военный пост и назначен административным центром в 1918 году. Первое поселение здесь основал португальский исследователь Энрике де Карвальо, посетивший эту местность в 1884 году, и раньше город назывался его именем. Статус города Сауримо получил в 1956 году, когда стал культурным и коммерческим центром провинции – туда привозили для продажи кукурузу, бобы, картофель и другие продовольственные культуры. На сегодняшний день в городе производятся основные африканские сельхозкультуры, такие как маниока, кукуруза, бобы, ананасы. Отдельная транспортная ветка связывает Сауримо с Бенгельской железной дорогой. После проживания в общежитии Военной миссии в Луанде я удивился, когда мне здесь, в Сауримо, предоставили чуть ли не половину каменной виллы, ранее принадлежавшей португальским колонизаторам. В одной части виллы жил я и семья майора из Минска, а во второй – старший местной Советской миссии майор Огарок с женой.     

В соседней вилле размещались военспецы – майор Орвидыч и капитан Василий. Все они по странному стечению обстоятельств были из Белоруссии: Минска, Гомеля и других городов.

Несмотря на внешнюю помпезность виллы, с бытовым комфортом в ней было «так себе»: действовала построенная еще португальцами канализация, а вот водопровода, по сути, в городе не было. Воду нам привозили раз в неделю кубинцы в большом танке – бочке. Мы ее закачивали в топливные авиабаки, расположенные в каждой ванной, и таким образом решали проблему. Должен отметить, наши военные находили выход в самых сложных не только военных, но и бытовых ситуациях. Помимо этого раз в неделю устраивалась баня с парилкой, куда иногда приглашались ангольские командиры.

Здесь не было повара или ресторана, как в Луанде, и поочередно устраивалось дежурство холостяков на кухне: дежурный освобождался от работы и от поездки в часть, но должен был к 14.00 подготовить обед из трех блюд: суп, второе и компот. Проблем с продуктами не возникало: нас снабжала ангольская воинская часть рыбными, мясными консервами «Tulip», иногда замороженным аргентинским или бразильским мясом, иногда рыбой. Хлеб нам раз в три дня привозили верные друзья – кубинцы, которые дислоцировались  недалеко от нас. Также можно было заказать кое-что из провизии в «Совиспане» в Луанде, но самолеты летали нерегулярно, и поэтому на данный вариант мы особо не полагались. 

Иногда нам удавалось по воскресеньям съездить на рыбалку или даже на охоту. Охота обычно проходила ночью: мы садились в кузов нашего любимого ГАЗ-66, брали «Калашников», ставили на одиночные и пытались с помощью установленного на кузове ГАЗа авиационного прожектора разглядеть в темноте сверкающие глаза кроликов и прочей дичи. Увидев характерный отблеск, мы открывали огонь на поражение.  Не скрою, многие мечтали подбить горного африканского козла, называемого «palanca» и вроде бы даже занесенного в «Красную книгу». В период войны мало кто чтит «права» редких животных, я слышал, что на юге, в провинции Квандо-Кубанго, ангольцы застрелили даже слона и угощали им наших советников, и вроде он оказался довольно вкусным…

Но к нашему огорчению и радости Греты Тунберг и других «зеленых», нам так ни разу и не удалось подстрелить местную касулю- паланку. А вот добыть кроликов мы смогли, и не раз. Из них кубинские медсестры, работавшие в местном госпитале, делали нам замечательный плов с рисом и папайей – просто объедение! 

Нашим соседом с противоположной стороны улицы был член ЦК МПЛА, провинциальный комиссар «камарада Килуанж», позже, в 2000-е годы ставший послом НРА в Москве. Суровый человек, бывший партизан, он вполне хорошо относился к советским «гостям» и даже давал мне переписывать модные в те годы в португалоязычных странах песни бразильского «короля попсы» Роберто Карлоса (не путать с футболистом). Мы часто встречались с руководством провинции и с кубинскими товарищами во время национальных праздников, которые там было принято отмечать, и не только речами и заверениями в вечной дружбе, но и хорошим застольем с вином, свининой и даже мозгами обезьяны, которые оказались вполне себе деликатесом.

На один из таких праздников, посвященный Дню независимости НРА, вся наша миссия в полном составе прибыла в парадной форме. Мы заняли свои места за ближайшим к провинциальному комиссару столом, своевременно произнесли тост за дружбу между нашими народами и скорейшее окончание войны и приступили к тестированию довольно вкусной африканской пищи. В основном это был рис с разными видами мяса, о происхождении которого лучше было не знать. В здешних местах, помимо упомянутых мозгов обезьяны и мяса слона, в пищу шли и змеи, и даже вараны. Помнится, варана ангольские солдаты как-то поймали в батальоне на аэродроме и употребили в качестве обеда. Я деликатно отказался от такого угощения, что моих ангольских друзей вовсе не обидело, а лишь удивило.

После вкусной еды начались танцы под современную ангольскую музыку и мотивы народа чокве. Старший нашей миссии с женой уехал домой, а мы остались на продолжение программы – ведь радостей у нас здесь было мало: основное время занимала работа в части. Нам нравились зажигательные африканские мелодии, мы начали приобщаться к местным танцам… И вдруг ко мне подбегает возбужденный кубинец со словами: «Камарада Андре, ваши товарищи начали громко спорить, и дело идет к драке». Кубинцы понимали, что в отсутствии старшего миссии все вопросы решает переводчик. По их мнению, он говорил по-португальски и, скорее всего, «имел отношение» к КГБ. Было бесполезно объяснять, что мы не то что не «комитетчики», но у нас даже и военного звания-то нет… Поняв, в чем дело, я быстро проследовал за кубинцем в муниципальный сад, где уже разворачивалась битва между майором Орвидычем и майором Валентином. Они были в одном звании, оба из Белоруссии – и оба стремились стать замами старшего миссии, а после его отъезда из командировки, может, и вовсе возглавить подразделение. Их стычки, правда, словесные, я и раньше наблюдал, но здесь дело дошло до кулачного боя – возможно, виной тому стало употребленное португальское вино и отсутствие старшего.

По существующему в тот период порядку, в случае обнародования подобного события, наши товарищи в течение 24 часов улетели бы на Родину, не выполнив до конца свой интернациональный долг и получив соответствующую запись в личное дело. Поэтому мы – я и находящийся со мной кубинец (возможно, «особист», не знаю) – быстро их разняли и попытались погасить конфликт. Я, несмотря на свой молодой возраст, авторитетно приказал майорам срочно ехать в миссию и даже самолично затолкал их в машину. По приезду в миссию они разошлись по виллам, и я подумал, что все обошлось.

Шеф с женой мирно пили чай и играли в домино, я присоединился к ним. «Старшой» спросил: «Что такие кислые пришли? Праздник не понравился?» Я решил ничего не рассказывать ему об инциденте – в конце концов, доносить о поведении других сотрудников не входило в мои обязанности, да и в принципе закладывать ближних в то советское, брежневско-андроповское время было не принято. Но все всплыло и без моего участия, когда из своей комнаты выбежал заметно пьяный Орвидыч. Передергивая на бегу «калаш» и крича: «Сука, я тебе покажу!», он направился к дому, в котором жили майор Валентин с женой Ольгой. Думаю, наш командир все понял и, мгновенно вскочив из-за стола, побежал за Орвидычем, а я – за ними, в надежде предотвратить страшную разборку, которая могла произойти, учитывая склонность майора Орвидыча к алкоголю и его бурную реакцию на выпитое.

Не без труда, но нам удалось скрутить Орвидыча, отнять оружие и уложить спать. Наутро шеф собрал весь персонал миссии и жестко отчитал обоих провинившихся майоров, пригрозив высылкой в 24 часа. Но, видимо, кубинские «особисты» не доложили о событии, шеф тоже предпочел его замять, и наши товарищи остались служить в том же воинском подразделении.     

Надо сказать, что в этой чужой жаркой воюющей стране, вдалеке от родных и близких, не у всех наших соотечественников выдерживала психика, и случалось всякое. Но, как правило, срабатывали «тормоза», и серьезных инцидентов удавалось избежать. Сейчас, если даже товарищи бывшие майоры, а теперь уже пожилые полковники в отставке и прочитают эту историю, то, думаю, лишь улыбнутся, смахнув скупую мужскую слезу от воспоминаний о боевой молодости в далекой африканской стране…