Виктор Шальнев — Стихи

Другу-уамбовцу посвящается
(Стихотворение написано перед конференцией СВА, посвященной 20-й годовщине победы под Куито-Куанавале)

Течет вода, бегут года,
Из памяти отдельные уж стерты эпизоды.
Но точно, ясными останутся всегда
В Анголе нами прожитые годы.

Один лишь миг, один лишь штрих
Черкнул я здесь из тысяч пролетевших.
Но будешь долго помнить ты мой стих
И всех парней в Уамбо поседевших.

Контрасты цвета, зла-добра
Такие чудные и нежные рассветы.
Но дробь Тревоги сон твой прервала,
И ты уж на посту и скрытно куришь сигареты.

О, сколько раз Савимби псы
Там рвали ночи нам на части!
От них калек уж полстраны,
От них все беды и несчастья

Узоры неба светляки
Сокрыли с дымом вперемешку.
И снова жертвы квачуки
Оставят городу в насмешку.

А впереди перед тобой война,
Вовсю строчат уж пулеметы.
Братушек-кубашей ты видишь из окна,
Уверенно они в свои становятся расчеты.

От мысли, что ты не один, становится теплей —
И веришь ты в себя, в свой АКМ и локоть друга.
Ведь в этот миг он для тебя родного стал родней,
И нам уж никогда не позабыть друг друга.

Пионеры Уамбо (песня)

Служу вдали от Родины любимой —
Судьба военная капризная моя.
То по Арбату ты гуляешь с милой,
То завтра ждут тебя саванные края.

Без звезд, но в форме ФАПЛА я в Анголе
Военным переводчиком служу —
С шестью спецами я в кадетской школе,
И дружбой с ними свято дорожу

В Уамбо все зовут нас «Пионеры»
Да, Пионеры мы, вот и все дела:
Всегда готовы, мы ведь офицеры
Идти в атаку с вами на врага.

Мне в мозамбикской боевой бригаде
Два года довелось уж послужить.
Я пятерых друзей там потерял в засаде
И трудно мне об этом говорить.

Здесь в тепленьком, на первый взгляд, местечке
Уроки боя мы юнцам даем.
Но вот и здесь из буша, из-за речки
Свинцовым поливают нас дождем.

А мы ребята, просто Пионеры,
Мы Пионеры, вот и все дела.
Всегда готовы — мы ведь офицеры —
Вас защищать от лютого врага.

Вдали от города, дорога к ней опасна —
Пока доедешь, отобьешь бока —
Привыкли к этому, природа ж здесь прекрасна.
Вот только к минам не привыкли мы пока.

Здесь пыль, война, УНИТА и кошмары
Здесь люди черные — чернее, чем смола.
И черные здесь правят комиссары,
И вместе с ними мы ведем свои дела.

И здесь, в Уамбо, мы живем в вершине:
С нехваткой воздуха, и света, и воды.
А утром, снова, катим все в машине —
Хоть ночь бессонная прошла не без беды.

Опять к нам в город рвались бандотряды,
И с двух сторон огонь слепил окрест.
И до утра рвались снаряды,
И взрывом к небу был припаян Южный Крест.

Солдат Жуан — он был наш сентинела* —
Не дрогнул он, не струсил, не сбежал
А утром мы подняли его тело —
Он до конца свой пост оборонял

А мы ребята, просто Пионеры
Мы Пионеры, вот и все дела.
Пробьет наш час — ведь все здесь офицеры,
Пойдем громить мы злобного врага

Военный округ с номером четыре,
Душ Сантуша — железный здесь кулак.
Савимби восседал здесь в штаб-квартире —
Сбежал позорно подлый вурдалак.

Здесь МиГи-соколы взмывают ввысь стальные
И небо дымкою уж все испещрено.
Они над городом проносятся лихие,
А за штурвалом наши юноши давно.

И мы горды, что им мы дали крылья,
И мы горды, глядя страны подъем.
Так мы веленье Родины проводим,
Так мы свой долг Отчизне отдаем.

Спасибо вам, ребята из » Квадрата»
За ваш мотив бесхитростный такой.
Он тронул душу вашего собрата
И стих заставил написать простой.

Еще я вот что, вам скажу, ребята:
Вы пойте громче, чтоб знала страна,
Что не один Афганистан огнем объятый —
Ангола тоже вся обуглена.

А мы ребята, просто Пионеры.
Да, Пионеры мы, вот и все дела.
Всегда готовы — мы ведь офицеры,
Идти в атаку с вами на врага

(И пару строк о переводчиках)

В Уамбо традуторы** все как братья —
Мы в округе здесь — дружная семья.
Нам по плечу невзгоды и ненастья —
Мы шлем привет тебе родной ВИИЯ (2 раза)

В строю там офицеры из ВИИЯ.
Страна шлет нас туда, где очень нужно —
Ведь мы своей Отчизны сыновья.
Да! Мы страны советской сыновья!

Да! Мы твои Россия сыновья!
*Сентинела – часовой (порт.)
** Традутор – переводчик (порт.)
Виктор Шальнев Ангола, город Уамбо
1987 год

Главному идеологу и автору фильма «Необъявленная война. Африка», показанного по каналу Рен ТВ 26.02.2009
С «особым» мнением

Я ждал его давно и был готов палить
Из всех орудий мощным артснарядом,
Ведь модным стало нынче нас хулить,
Нам нервы щекотать, травить сарказма ядом.

Ан, нет! Отрезок времени того
Он осветил правдиво,
И все нападки на него
Я отклоню учтиво.

Пусть первый блин не без огрех,
Но он не вышел комом.
Смотреть его совсем не грех,
Его пиарю я своим знакомым.

Ну а пальнуть! Я все ж пальну
И, думаю, не сделаю промашку
Я вместо поздравленья в ствол воткну
Не эдельвейс, а русскую ромашку!

С уважением!
Виктор Шальнев

Мы все там были, КАМАРАДА

Мой друг, мой товарищ, мой брат – Камарада,
Как в памяти часто встаешь предо мной ты, и наша бригада
Ангольских бойцов, что сражались с врагом за свободу,
Весомой, в Анголе, была наша помощь, в борьбе той, народу.

С тобой мы прошли путь нелегкий чужбины,
Дороги саванны, бомбежки, засады и мины.
И слово твоё не советом — приказом звучало,
Ангольцев в атаки звало — меня окрыляло.

Порою, уж не было сил, не хватало уж мощи,
А ты со свечою над картой, склоняясь, сидел до полночи.
Все решения твои, что ангольцы в приказы вписали,
Были строго точны, от ударов врага нас спасали.

И знал, что в беде не оставит меня мой амиго.
Не мог сомневаться в тебе ни на миг я.
Из тысячи лиц я узнаю тебя, с одного только взгляда.
Стал родным ты до слез, стал ты братом моим — Камарада.

Пехотинец, моряк, и толмач, и связист, кто летал, кто лечил.
И все те, кто там был, кто горбушку там с нами по-братски делил.
Кто прошёл округа, батальоны, военные школы,
Всех сегодня зову ВАС в союз — в наш «Союз ветеранов Анголы»!

И костер, что когда-то зажгли мы в душе, чтоб не гас!
Чтобы вспомнить нам всё, чтобы помнили дети о нас!
Чтоб Россия-страна не забыла о тех, кого называла сынами.
Будем петь, помня тех, кто в Анголе остался слезами.

Припев:
И не надо лишних слов,
Наши встречи — нам награда.
Я обнять тебя готов,
Друга — брата – Камарада!
Повтор:
И не надо лишних слов,
Наши встречи — нам награда.
Я обнять тебя готов,
Ветерана — Камарада!
Москва. Декабрь 2009 г.

________________________________________

Автор о себе: « Я воронежский».

Наш гумус чёрный, самый чёрный,
И потому он – Чернозём.
Тот слой земли – метр эталонный —
Был извлечен в краю моём,

И помещен он был в Париже,
Там, под стеклом, на жадный взор
Всех “западенцев” и кто ближе,
И восхвалений дружный хор.

А степь, что Каменной зовется,
В ромашках в памяти моей
Кольцовской грустью отзовется
В чужбине плачем голубей.

«Португалец – ускоренник»

(Негероическая поэма переводчика 5-й мотопехотной бригады Вооруженных сил Мозамбика 1978 – 1980г.г. Посвящается однокурсникам и выпускникам ВИИЯ.)

Всегда на острие и там, где трудно,
В строю том офицеры из ВИИЯ
Страна шлет нас туда, где очень нужно,
Ведь мы своей России сыновья.

Из самой чёрной русской из равнины
Я убыл чёрным людям помогать.
О той войне уж сложены былины,
Мне ж довелось там лично побывать.

***
«Купцы» в погонах офицерских
Нас отбирали по полкам,
В среде солдатской, даже сельских,
Способных к иноязыкам.

Гудел ВИИЯ от напряженья,
Ждала Ангола, Мозамбик,
Прошло «Ускор» нас – поколенье,
Учивших спешно там язык.

Нас было сорок пять в ВИИЯ, на курсе
Мамлеев — скороспелых толмачей,
Чтобы политики большой мы были «в курсе»,
Нас разбросали по планете всей.

«Вам довелось узнать планету,
Ведь мы учили вас не зря,
Несите вы по белу свету,
Как угли, пламя Октября!»

Так замполит, нахмурив брови,
В дорогу нам давал наказ.
В ответ: — «Не пожалеем крови,
Исполним партии приказ».

****

Кому огонь достался Мозамбика,
Кому- то пляж Зеленых островов,
Да, всё зависело от «папиного тыка»,
Понятно было нам без дураков

Мапуту – город загляденье
Мелькнул в сознании, как сон.
Но «Боинг» — (заднее сиденье)
Доставил в дальний гарнизон.

Бойцов учить обороняться —
Задача главной нам была,
Как с техникой советской обращаться,
Чтобы в бою не подвела.

Хвалили строй, Союз хвалили,
И гордо мы себя несли.
Но не за это нас ценили:
Мы были, словно им сродни.

Мы были там глазами и ушами
Для всех посланников страны,
Никто не мог пощеголять усами-
В то время слишком были мы юны.

За всё мы брались по-простецки,
Трудились, не жалея сил,
Ведь аскетичный строй советский
Всех нас отлично закалил.

Да, не был кто из нас чумазым,
Босым не бегал пацаном
Мы не страшились и заразы —
Давили водки стаканом.

По норме в месяц, без обмана,
Всего четыре пузыря,
Всё ж пили, изредка допьяна,
От командиров втихаря.

Я не “травился” Делагилом,
И Резохил я пить не стал,
Но оттого я не был хилым
И за Гебузой поспевал.

Тогда он был лишь комиссаром,
Хотя всей армии страны,
И поддавал он всем там жару,
Бежала свита, как слоны.

Я АКМ носить стыдился,
Ведь на ремне висел ПМ,
В чужую форму я рядился
С названьем сложным – ФПЛМ.

Нет, я не бегал с автоматом
Там с перекошенным лицом
И не строчил по супостатам,
Я был там братом и отцом.

Отцом – калеченным мальчишкам,
Пехоте черной был братком,
Мальцам давал я мелочишку,
С пехотой топал я пешком.

Я никого не звал: “В атаку!”
И не кричал я всем « Вперед!”
Не рвались мы в чужую драку.
Я просто делал ПЕРЕВОД.

Письмом и устно, безустанно,
Ночами, часто до зари,
Переводил, порой спонтанно,
До дыр мусолил словари.

Устав, приказы, наставленья
И всем, конечно, план-конспект.
Тут командир: « К утру решение.
С бригадой выступим чуть свет».

И ночь в два ока, как мгновенье,
И вот — готов вам перевод.
Эх, мне б часок на расслабленье,
Но… «По машинам и вперёд!»

Порой кричал, срываясь, матом,
Но всё то с толком, поделом,
И слово было мне гранатой —
Строчил я чаще всё ж пером.

Страна в огне войны гражданской…
Бандиты, контрас — все враги.
Войны никак не партизанской,
Дотла сжигали, что могли.

Ведь даже зверь из самых диких,
Порой не трогает ребенка —
РЕНАМО жгло детей, больных и “тихих”,
И состояло из подонков.

Дешёвую искали славу,
Чтобы народ переманить,
На грузы делали облаву,
Дарили рис, чтоб «пыль в глаза пустить».

А город Бейра, мирно спящий,
От взрывов вздрагивал не раз,
И ад, не Данте, настоящий
Здесь выставлялся напоказ.

Так дни учебные сменились
На боевых походов дни,
И время вмиг остановилось
В кровавой мерзости войны.

Засады, мины, перестрелки, 
Расстрел колонн, что груз везли, 
И сотням жизней те стоили проделки, 
Остановить их с нами лишь смогли. 

Да, помнят дивные саванны 
Российских пушек стройный хор, 
Как в страхе разбегались банды 
Из Горонгозы — гряды гор.

И родезийцы помнят свисты
Моторов рёв, снарядов вой, 
Как Семисотова танкисты
Их гнали прочь с земли чужой.

Ян Смит, правитель родезийский, 
Те банды часто прикрывал, 
И ясно было нам, российским, 
Что интерес их здесь совпал. 

Самора слыл хоть просоветским, 
Был и с Мугабе заодно — 
Он партизанам зимбабвийским 
Давал приют в стране давно. 

САС родезийский, ястреб скверный, 
Покоя не давал ни дня. 
Народ забитый, суеверный 
Спецназ боялся как огня. 

И авиация Родезии грешила, 
Так долго безнаказанной была, 
Вторжений много совершила, 
Народу страх и панику несла. 

Я помню чёрный треугольник 
На фоне неба и огня… 
Железной птицей, как соколик, 
Он словно врезался в меня. 

Стоит поныне пред глазами, 
Уходит круто на вираж, 
Посеяв смерть на поле брани, 
Здесь всеми проклятый «Мираж». 

Он не один в тот день глумился. 
Второй заход. Их три опять, 
И долго дым потом клубился 
От НУРСов, что попали в “пять”. 

Но я стою, я в поле – воин, 
Бойцы сбежали, “цыплаки»- 
Назад ко мне и взглядом молят, 
Наседку ищут, чудаки. 

Мне было ясно — в этом миге 
Лишь я один для них Союз, 
Что всем опорой служит в мире. 
Не подведу я славный ВУЗ 

Кричу я громко « Алиньяаарсэ»! [1] 
Страх, подавив в душе самой, 
И с криком превращался в барса, 
Готов был к схватке роковой. 

Оружие вверх, готовы к бою… 
Так грустно вспоминать сейчас. 
Тогда ж стоял, бессильно ноя: 
«Эх, залпом в них, хотя бы раз». 

Мечтать о Стингерах и Стрелах 
Никто не мог тогда из нас, 
Не сложное сегодня дело 
Их завалить могли б на раз. 

Нет, родезийцы не явились. 
Таков был, видно, их расклад, 
А мы опять заторопились 
Бежать, тушить горящий склад. 

Снаряды там?.. Не сразу ясно. 
В горячке ошалев от пуль, 
Мы поняли, как здесь опасно, 
И вспомнили родных мамуль. 

Стремглав, как чёрные газели, 
Не чуя ног, мы вновь неслись. 
Потом они отяжелели, 
Свинцом как будто налились. 

С деревьев падали верхушки, 
Их словно лезвием секли, 
Они нас били по макушкам, 
А мы бежали, как могли. 

Эх, вспомнить, сколько тех моментов 
Могли бы мы, собравшись в круг, 
Не избежали б сантиментов. 
Мой однокурсник, славный друг! 

Москва 400, п./я 515. 
Большой политики тут векторы сошлись 
Оружием здесь громко стали бряцать, 
А значит, без потерь не обойтись. 

Нет, не найти мне слов достойных, 
Чтоб ту потерю описать 
И рассказать мне о друзьях покойных, 
В тот день их сразу пало пять. 

Петлёй в саванне автострада, 
Спешили парни на постой. 
Не знали, что их ждёт засада, 
Что не вернуться им домой. 

И 20 с годиком всего-то! 
Годки так вдруг оборвались… 
А орден ждет уже кого-то, 
Никто не смог из них спастись. 

Чижова Вася Карпушенко 
В Москву доставил в отчий дом, 
Стоял у гроба Кириленко, 
От нас бросал прощальный ком. 

Не обошлось, нам было ясно, 
Без родезийской тут руки, 
Злодейский план сработал «классно», 
Но след остался, как ты не крути. 

В огне свечи поминовенья 
Я вижу, как горит их плоть 
И я прошу у них прощенья, 
За то, что спас меня Господь

********

В далёком семьдесят девятом
Вдруг полыхнул Афганистан,
Приказ ВИИЯковским ребятам
язык фарси учить был дан.

Браты меньшие нам писали,
Что их зовут там «Шурави»
А мы тогда уже вздыхали:-
«Господь! Спаси их! Помоги!»

Нет, не за деньги – были чисты
Мальчишки прыгали в тот ад,
Кто обвиняет нас в корысти
Тот, несомненно, просто гад.

18 апреля 1980 года – День независимости Зимбабве и

День рождения моей дочурки

В тот день, мне памятный, орудия молчали,
И даже тихим стал Индийский океан.
Правление Родезией повстанцам отдавали,
Затих в стране войны гражданской ураган.

И в Мозамбике всё притихло,
Фрелимовцы застыли на постах.
Лишь на УАЗе я летел кручёным вихрем,
Я вёз жену в роддом. Стонала на сносях.

Зимбабве знамя ввысь скользило,
Часы вошли в полночный пик.
Но ликование толпы не заглушило
Девчушки русской первый крик.

****
Часть вторая

«Переводяги в Анголе»

Мы верили — угли походных костров,
Что мы развели, обогреют их ночью.
Не наша вина, что подошвы чужих сапогов,
Как только уйдём мы, их сразу затопчут

(Слова из песни А.Поливина «Нас там быть не могло»

Не только солнца жарким зноем
Мы были там опалены
Мы в стыки шли походным строем
Холодной мировой войны
****
С судьбой зеркальною Ангола,
Сестра – страна, была в огне,
И знали мы, что всё там голо,
Приказ пришёл тебе и мне.

«Веками, как совесть, Россия
Скликает туда, где беда,
Просили тебя, не просили,
Раз надо, ты сразу туда».

И эти вот строки поэта
Там были девизом для нас.
Боец, что вернулся из «вечного лета»,
Немало там жизней он спас.

Какой бы ни был строй, солдат обязан
Страны исполнить волю до конца,
И даже будучи пленен, повязан,
Он не предаст дела отца.

С одной войны да на другую —
Мы возвратились в южный край,
И только в письмах ложь святую
Писали, что здесь вечный рай.

Детишки, словно сиротинки,
Всё ждали пап издалека
Сдували с фоток их пылинки,
Глаза влажнила нам тоска.

Здесь четверть века клокотала
Война идей, вождей, племён.
ЮАР войсками нападала,
Хоть шли протесты из ООН.

В пятнистой форме, запылённых,
Среди военных чёрных масс
С бойцами в точках удаленных
Могли повсюду встретить нас.

Служили там переводяги,
Как всякой гайке нужный ключ,
Прошли войны той передряги,
Как будто в ночи ясный луч.

Один с бригадою в колонне,
Другой пополнил разведвзвод,
От бомб бежал и был в погоне,
А кто-то вёл бортперевод.

Взлетали в утро, в акварели
Творенье бога – эпатаж!
И в вечер, в дым и пуль метели
Сажал свой «Ан» наш экипаж.

Эфир, лишь нам одним подвластный,
Трещал в наушниках у нас.
Грозил Савимби – враг опасный
Порой ловили голос ТАСС.

Кубинцы – братья не по крови
Горой стояли там за нас,
Сражались храбро, стойко в поле,
Фиделя помнили наказ.

Во всякой значимой баталии
Был первой скрипкой асессор [2],
Но он не смог бы знать реалий,
Не будь с ним рядом традутор [3])

. [1] Переводчик – порт.

Да, в войнах всех, больших и малых,
Враг брал на мушку толмача,
Среди бойцов самых удалых
Он был опасней силача.

Ко мне их «пуля» прилетала
Гранатомёта, точно в цель:
Учебный класс весь разметала,
Оставив целою лишь дверь.

Ведь знал подлец, шельмец- наводчик,
Что в это время, в этот час
Там постоянно переводчик
Строчил конспекты иль приказ.

Скажите мне, какая сила
Про то всё знала наперёд,
Меня как за руку тащила,
В тот день отправила в полет

В вертушках падали, горели.
И малярийный помним бред.
Да, мы немного постарели,
Анголу помним: там наш след.

Кого с печалью вспоминаем,
Они всё там — стоят в строю.
Мы их на встречах поминаем,
А я им песнь свою пою.

Их без огласки хоронили,
Вносили в цинках в их дома.
«Кто в них?» — родные голосили,
Сходили матери с ума.

Мы не в обиде, что награды
Давали лишь кадровикам,
Горды мы были, были рады,
Что служим Родине, войскам.

*****
Теперь Анголы ветераны.
И в Мозамбике помнят нас,
Не важно, что у многих раны,
Мы жизнь познали без прикрас

________________________________________
Примечание:

Каменная степь — старое название обширной территории в Воронежской области
Мамлеев — младших лейтенантов
Плач голубей — дикие голуби кричат надрывно, как будто жалуясь на кого-то.
ВИИЯ — Военный институт иностранных языков Министерства Обороны
ФПЛМ — Народный Фронт Освобождения Мозамбика
Резохил и Делагил — антималярийные препараты.
Гебуза — Альберто Эмилио Гебуза — ныне действующий президент Республики Мозамбик
Самора — Самора Моизеш Машэл — бывший президент Мозамбика, трагически погибший в авиакатастрофе в 1986году
Роберт Мугабе — поныне действующий президент Зимбабве, в то время возглавлял партизанское движение ЗАНУ.
Ян Смит — премьер министр правительства белого меньшинства Родезии, известный своей непримиримой позицией в отношении оппозиционных группировок;
— ЗАНУ (действовало с территории Мозамбика и активно поддерживалось Китаем и Румынией) и — ЗАПУ (действовало с территории Замбии и поддерживалось Советским Союзом и рядом стран соц. содружества)
Москва — 400 , п./ я — 515 — почтовый адрес Республики Мозамбик
РЕНАМО — оппозиционная группировка — Национальное сопротивление Мозамбика.
Мой однокурсник — славный друг — Дмитрий Чижов — погиб в засаде, устроенной спецподразделением Вооруженных сил Родезии 26 июля 1979 года. На момент гибели ему было 21год. Подробное описание засады изложено непосредственными организаторами и участниками этой операции в переводе и статье Сергея Караваева «Гибель советских военных советников в Мозамбике» в ЖЖ. Отдельные факты, изложенные в этой статье, противоречат официальным данным, полученным нами от мозамбикской стороны. В частности, нам было заявлено, что главной целью засады, устроенной САСовцами являлось уничтожение именно советских военных советников. Приводились факты и подтверждающие доказательства. В то время как, в версии родезийцев — это было случайное совпадение и что их главной целью были зимбабвийские партизаны. Свою версию указанных событий я изложил в письме — ответе внуку погибшего в этой засаде советника политкомиссара 5 мпбр. Зубенко Л.Ф. на Гостевой странице Союза ветеранов Анголы 24.07.2009 года.(veteranangola.ru).